Дети, живущие с домашними животными, лучше справляются с сезонными инфекциями, такими как простуда и грипп, чем дети без домашних животных. Когда дети играют со своими питомцами, они также могут облизывать их — так иммунная система с раннего возраста учится реагировать на бактерии и аллергены.
Почему мы любим собак больше, чем людей — и нормально ли это?
Как мы воспринимаем собак и как они воспринимают нас? Обладают ли собаки интеллектом? Что думают о них философы? Социолог Доминик Гийо пытается ответить на эти вопросы в своей книге «Люди и собаки», опубликованной на русском языке издательством «Новое литературное обозрение». Мы публикуем отрывок о том, как презрение к собакам сменяется привязанностью и действительно ли число владельцев собак в городе растет, потому что мы чувствуем себя все более одинокими.
С одной стороны, слово «собака» может использоваться во многих языках мира для оскорбления или унижения человека. Ветхий Завет полон сцен, в которых собаки изображаются в очень негативном ключе: Собаки лижут кровь, текущую из ран царя Ахава, Давид убивает Голиафа «как собака». Еврейское слово келев («собака») относится к проституткам или лжепророкам.
С другой стороны, определенный вид собак пользовался большим уважением в самых разных культурах, будь то любители собак — черта, восходящая по крайней мере к античности, или сторожевые, охотничьи или бойцовые собаки. Мы уже упоминали, что собакам оказывали высший почет с доисторических времен, что подтверждается находками статуэток собак.
Ту же амбивалентность в отношении к собакам можно найти в Древней Греции, где слово kuôn («собака») использовалось в уничижительном смысле, в качестве ругательства. Тем же словом называли философов-киников.
Мы видим страшную фигуру Цербера, пса с тремя головами, охраняющего ворота Аида. В то же время собака могла служить и символом веры: Пес Аргос был единственным, кто узнал Одиссея, вернувшегося из своего долгого путешествия. Согласно легенде, Алкивиад, чтобы снова привлечь внимание толпы, отрезал хвост своей очень дорогой и редкой собаки, которая стала предметом обсуждения в городе.
Более забавным, но не менее показательным является такое же противоречивое отношение философов к собакам, которые всегда возводили непреодолимый барьер между животными и людьми во всех мыслимых отношениях. Сам Декарт проводил свои дни в изгнании со своей собакой, которой он дал довольно ослепительное имя, не имеющее ничего общего с «машинным животным»: Месье Грат. Огюст Конт решительно отделил человека от всех других групп живых существ и поставил его на первое место в своей философской системе.
В системе Комта человечество объединяет все живые существа, живые и мертвые, которые вносят свой вклад в духовное развитие общества.
В соответствии с таким определением Конт безо всякого колебания исключил из понятия «Человечество» некоторых людей, однако включил туда некоторых… собак, которые, по его мнению, существенно помогли людям и тем самым внесли свой вклад в движение Человечества к позитивной стадии развития.
Эпитеты, которыми человек награждает собаку, и чувства, которые он питает к ней, пугающе похожи на те, которые характеризуют его отношения с себе подобными. Антропологические данные говорят сами за себя: во многих культурах арсенал языковых средств, используемых для обозначения Canis familiaris, очень похож на тот, который используется людьми для определения или обозначения людей. Собаку называют «рабом», «работником», «изгоем», «бродягой», но также «другом» и «ребенком» и обращаются с ней соответственно.
Эмпатия по отношению к животному: разлад с людьми?
Сходство наших чувств по отношению к животным и людям во многом объясняет, почему тема животных так часто поднимается в дискуссиях о природе человека — и наоборот. Когда речь идет об определении границ между различными категориями людей внутри человеческой расы, образ животного часто оказывается полезным. Например, в расистской риторике определенные категории людей, называемые «низшими расами», сравниваются с животными. Напротив, если говорить о характере животного и о том, как мы с ним обращаемся, то неизбежно подразумеваются качества, составляющие сущность человека.
Эта бесконечная, почти глобальная игра перекрестных ссылок между животным началом в людях и человеческим началом в животных стала основой для создания гипотезы, применимой к современному обществу, которая пытается объяснить природу особого способа, которым мы воспринимаем животных.
Эта гипотеза предлагает ряд аргументов, объясняющих, почему большой процент людей, особенно в развитых странах, имеет эмпатические отношения с животными в целом и собаками в частности.
Особое внимание исследователей привлекают два современных феномена: лавинообразный рост числа животных-компаньонов и обострение чувства сострадания по отношению к животным.
По мнению сторонников этой теории, и то, и другое на самом деле противоположно человеческому желанию дистанцироваться от других людей или, по крайней мере, от определенной группы людей, независимо от того, насколько осознанно. Другими словами, отношение человека к животным — это лишь пена на поверхности его отношений с людьми, а точнее, следствие неудачи этих отношений. Домашнее животное — это лишь паллиатив от одиночества и эмоциональной пустоты, вызванных резкими, почти мутирующими изменениями в современном обществе. Что касается повышения чувствительности к страданиям животных, то эта гипотеза представляется симптомом другого явления, а именно постепенной девальвации моральных ценностей и снижения значимости человеческой личности. В этом случае все человеческие эмоции направлены на животное, которое представляется как образец «чистоты» и «невинности». Другими словами, гипертрофированная любовь к животным объясняется обесцениванием личности в современном обществе.
Давайте по очереди рассмотрим эти объяснения и лежащие в их основе взаимоотношения между людьми и животными.
Собака-компаньон: эмоциональное замещение?
На мой взгляд, одержимость домашними животными в промышленно развитых странах, скорее всего, связана с изменениями в индустриальном обществе, которые повлияли на общительность людей. В современном обществе межличностные отношения во многом определяются городским образом жизни, что приводит к своего рода дегуманизации людей и может повлиять на то, как они общаются с другими.
Рушатся семейные связи, они становятся менее продолжительными, а кроме того, зачастую неоднозначными и ограничиваются довольно узким спектром: как правило, ядро семьи составляет пара с детьми. В то же время увеличивается количество одиноких людей и неполных семей.
Эти социальные изменения, несомненно, влияют на отношение людей к животным и особенно на роль, отводимую домашнему животному в семье.
С социологической точки зрения, однако, возникает вопрос, как именно связаны эти два явления. Одно дело — признать, что между ними есть какая-то связь, другое — считать, что собака функционирует как своего рода эмоциональный протез или, более того, как обманчивое отвлечение, успокоительное средство для лап, позволяющее выжить в психологически сложной ситуации одиночества. Действительно, такая интерпретация представляет собой букет весьма противоречивых идей.
Во-первых, «переключение эмоций» предполагает, что домашние животные в целом, и собаки в частности, с большей вероятностью будут приняты одинокими людьми, которые чувствуют недостаток товарищества. И наоборот, там, где люди ведут активную социальную жизнь и имеют большие социальные сети, собак и кошек должно быть гораздо меньше, поскольку у социально активных людей гораздо меньше потребностей в домашних животных. Поэтому можно предположить, что собаки служат своего рода заменителем нормального человеческого общения и что люди с удовлетворенными психологическими потребностями не нуждаются в животных в своих домах.
Многие семьи держат собак и кошек не потому, что у них нет детей, а для того, чтобы составить им компанию. Супружеские пары с детьми, родителями и друзьями, имеющие широкую социальную сеть на работе и в свободное время, часто питают слабость к домашним животным, с которыми их связывают долгие и близкие отношения. И наоборот, замкнутый и необщительный человек может проявлять мало любви к животным.
Таким образом, наблюдения подтверждают, что отношения человека с животным служат скорее дополнением к его социабильности, чем компенсацией, восполняющей недостаток общения с людьми. Или же эти виды отношений существуют параллельно, никак не мешая друг другу.
Общение с животным не заменяет отношения человека с супругом, другом или ребенком, а дополняет их. Более того, отношения с животным сами по себе являются очень важной ценностью для человека. Удивительно, но некоторые люди, которые не страдают от одиночества и могут удовлетворить свою потребность в общении с другими людьми, не имеют доступа к домашнему животному. В любом случае, потребность человека в животном-компаньоне, безусловно, имеет другие мотивы, чем простое желание компенсировать пробелы в социальной жизни.
